Неточные совпадения
Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская
жена совсем другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу
деньги, но у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь, что у меня нет ни копейки.
День скачек был очень занятой день для Алексея Александровича; но, с утра еще сделав себе расписанье дня, он решил, что тотчас после раннего обеда он поедет на дачу к
жене и оттуда на скачки, на которых будет весь Двор и на которых ему надо быть. К
жене же он заедет потому, что он решил себе бывать у нее в неделю раз для приличия. Кроме того, в этот день ему нужно было передать
жене к пятнадцатому числу, по заведенному порядку, на расход
деньги.
Художник Михайлов, как и всегда, был за работой, когда ему принесли карточки графа Вронского и Голенищева. Утро он работал в студии над большою картиной. Придя к себе, он рассердился на
жену за то, что она не умела обойтись с хозяйкой, требовавшею
денег.
Он слушал разговор Агафьи Михайловны о том, как Прохор Бога забыл, и на те
деньги, что ему подарил Левин, чтобы лошадь купить, пьет без просыпу и
жену избил до смерти; он слушал и читал книгу и вспоминал весь ход своих мыслей, возбужденных чтением.
— Ну да, недавно приехал,
жены лишился, человек поведения забубенного, и вдруг застрелился, и так скандально, что представить нельзя… оставил в своей записной книжке несколько слов, что он умирает в здравом рассудке и просит никого не винить в его смерти. Этот
деньги, говорят, имел. Вы как же изволите знать?
Я вчера все
деньги, которые вы мне прислали, отдал… его
жене… на похороны.
— Какой же я зажиточный, если не могу в срок за квартиру заплатить?
Деньги у меня были, но со второю
женой я все прожил; мы с ней в радости жили, а в радости ничего не жалко.
— Нет, он вообще веселый, но дома выдерживает стиль. У него нелады с
женой, он женат. Она очень богатая, дочь фабриканта. Говорят — она ему
денег не дает, а он — ленив, делами занимается мало, стишки пишет, статейки в «Новом времени».
Бальзаминов. Это мы, маменька, с
женой разговариваем и целуемся. Вот, маменька, садимся мы с
женой в коляску, я взял с собой
денег пятьдесят тысяч.
— Это вы так судите, но закон судит иначе.
Жена у него тоже счеты предъявляла и жаловалась суду, и он у нее не значится… Он, черт его знает, он всем нам надоел, — и зачем вы ему
деньги давали! Когда он в Петербурге бывает — он прописывается где-то в меблированных комнатах, но там не живет. А если вы думаете, что мы его защищаем или нам его жалко, то вы очень ошибаетесь: ищите его, поймайте, — это ваше дело, — тогда ему «вручат».
Между тем он же впадал в странное противоречие: на ярмарке он все
деньги истратит на
жену, купит ей платье, платков, башмаков, серьги какие-нибудь. На Святую неделю, молча, поведет ее под качели и столько накупит и, молча же, насует ей в руки орехов, пряников, черных стручьев, моченых груш, что она употчует всю дворню.
У него, взамен наслаждений, которыми он пользоваться не мог, явилось старческое тщеславие иметь вид шалуна, и он стал вознаграждать себя за верность в супружестве сумасбродными связями, на которые быстро ушли все наличные
деньги, брильянты
жены, наконец и большая часть приданого дочери. На недвижимое имение, и без того заложенное им еще до женитьбы, наросли значительные долги.
— Да, упасть в обморок не от того, от чего вы упали, а от того, что осмелились распоряжаться вашим сердцем, потом уйти из дома и сделаться его
женой. «Сочиняет, пишет письма, дает уроки, получает
деньги, и этим живет!» В самом деле, какой позор! А они, — он опять указал на предков, — получали, ничего не сочиняя, и проедали весь свой век чужое — какая слава!.. Что же сталось с Ельниным?
Я не знаю,
жена ли вы ему, но знайте, что этот господин вырезает газетные объявления, где на последние
деньги публикуются гувернантки и учительницы, и ходит по этим несчастным, отыскивая бесчестной поживы и втягивая их в беду
деньгами.
Вошли две дамы, обе девицы, одна — падчерица одного двоюродного брата покойной
жены князя, или что-то в этом роде, воспитанница его, которой он уже выделил приданое и которая (замечу для будущего) и сама была с
деньгами; вторая — Анна Андреевна Версилова, дочь Версилова, старше меня тремя годами, жившая с своим братом у Фанариотовой и которую я видел до этого времени всего только раз в моей жизни, мельком на улице, хотя с братом ее, тоже мельком, уже имел в Москве стычку (очень может быть, и упомяну об этой стычке впоследствии, если место будет, потому что в сущности не стоит).
Член этот, очень аккуратный человек, нынче утром имел неприятное столкновение с
женой за то, что
жена израсходовала раньше срока данные ей на месяц
деньги.
Досказав всю историю и всю гадость ее и еще с особенным удовольствием историю о том, как украдены разными высокопоставленными людьми
деньги, собранные на тот всё недостраивающийся памятник, мимо которого они проехали сегодня утром, и еще про то, как любовница такого-то нажила миллионы на бирже, и такой-то продал, а такой-то купил
жену, адвокат начал еще новое повествование о мошенничествах и всякого рода преступлениях высших чинов государства, сидевших не в остроге, а на председательских креслах в равных учреждениях.
Семейную жизнь Владимира Васильевича составляли его безличная
жена, свояченица, состояние которой он также прибрал в рукам, продав ее имение и положив
деньги на свое имя, и кроткая, запуганная, некрасивая дочь, ведущая одинокую тяжелую жизнь, развлечение в которой она нашла в последнее время в евангелизме — в собраниях у Aline и у графини Катерины Ивановны.
— В добрый час… Жена-то догадалась хоть уйти от него, а то пропал бы парень ни за грош… Тоже кровь, Николай Иваныч… Да и то сказать: мудрено с этакой красотой на свете жить… Не по себе дерево согнул он, Сергей-то… Около этой красоты больше греха, чем около
денег. Наш брат, старичье, на стены лезут, а молодые и подавно… Жаль парня. Что он теперь: ни холост, ни женат, ни вдовец…
А вторая эта
жена, уже покойница, была из знатного, какого-то большого генеральского дома, хотя, впрочем, как мне достоверно известно,
денег подполковнику тоже никаких не принесла.
— Да
деньги мои…
жене…
жене дайте… за вычетом… вот Онисим знает… кому я… что должен…
Отставной студентишка без чина, с двумя грошами
денег, вошел в дружбу с молодым, стало быть, уж очень важным, богатым генералом и подружил свою
жену с его
женою: такой человек далеко пойдет.
Богатства нет, за ум возьмись. Недаром
Пословица, что ум дороже
денег.
С огнем ищи по свету, не найдешь
Счастливее тебя: от свах и сватов
Отбою нет, пороги отоптали.
Житье-то бы,
жена!
Одним утром является ко мне дьячок, молодой долговязый малый, по-женски зачесанный, с своей молодой
женой, покрытой веснушками; оба они были в сильном волнении, оба говорили вместе, оба прослезились и отерли слезы в одно время. Дьячок каким-то сплюснутым дискантом, супруга его, страшно картавя, рассказывали в обгонки, что на днях у них украли часы и шкатулку, в которой было рублей пятьдесят
денег, что
жена дьячка нашла «воя» и что этот «вой» не кто иной, как честнейший богомолец наш и во Христе отец Иоанн.
— Раз, — сказывала мне его
жена потом, — у нас вышли все
деньги до последней копейки; накануне я старалась достать где-нибудь рублей десять, нигде не нашла; у кого можно было занять несколько, я уже заняла.
Слышала она, будто у него в Харькове
жена есть, и он ей
деньгами рот замазывает, чтобы молчала…
— Только вот что. Уговор пуще
денег. Продаю я тебе сто десятин, а
жене скажем, что всего семьдесят пять. Это чтобы ей в нос бросилось!
Струнников начинает беспокоиться. С Александрой Гавриловной это бывает: завернет совсем неожиданно в сторону, и не вытащишь ее оттуда. Поэтому он не доказывает, что долг те же
деньги, а пытается как-нибудь замять встретившееся препятствие, чтоб
жена забыла об нем.
— Перво-наперво, для невесты приданое нужно; хоть простенькое, а все-таки… А потом и у себя в доме надо кой-что освежить… для молодой
жены гнездышко устроить. Деньги-то есть ли у тебя?
— Видишь, и Корнеич говорит, что можно. Я, брат, человек справедливый: коли делать дела, так чтоб было по чести. А второе — вот что. Продаю я тебе лес за пять тысяч, а
жене скажем, что за четыре. Три тысячи ты долгу скостишь, тысячу
жене отдашь, а тысячу — мне. До зарезу мне
деньги нужны.
Сестрица послушалась и была за это вполне вознаграждена. Муж ее одной рукой загребал столько, сколько другому и двумя не загрести, и вдобавок никогда не скрывал от
жены, сколько у него за день собралось
денег. Напротив того, придет и покажет: «Вот, душенька, мне сегодня Бог послал!» А она за это рожала ему детей и была первой дамой в городе.
Я подружился с Григорьевым, тогда еще молодым человеком, воспитанным и образованным самоучкой.
Жена его, вполне интеллигентная, стояла за кассой, получая
деньги и гремя трактирными медными марками —
деньгами, которые выбрасывали из «лопаточников» (бумажников) юркие ярославцы-половые в белых рубашках.
— Просто не понимаю, что сделалось с
женой, — удивлялся Замараев, разводя руками. — Уж я как ее уговаривал: не бери мамынькиных
денег. Проживем без них… А разве с бабой сговоришь?
У
жены Галактион тоже не взял ни копейки, а заехал в Суслон к писарю и у него занял десять рублей. С этими
деньгами он отправился начинать новую жизнь. На отца Галактион не сердился, потому что этого нужно было ожидать.
Штофф попал в самое больное место скуповатого деревенского батюшки. Он жил бездетным, вдвоем с
женой, и всю любовь сосредоточил на скромном стяжании, — его интересовали не столько сами по себе
деньги, а главным образом процесс их приобретения, как своего рода спорт.
— А какие там люди, Сима, — рассказывал
жене Галактион, — смелые да умные! Пальца в рот не клади… И все дело ведется в кредит. Капитал — это вздор. Только бы умный да надежный человек был, а
денег сколько хочешь. Все дело в обороте. У нас здесь и капитал-то у кого есть, так и с ним некуда деться. Переваливай его с боку на бок, как дохлую лошадь. Все от оборота.
Заветная мечта Галактиона исполнялась. У него были
деньги для начала дела, а там уже все пойдет само собой. Ему ужасно хотелось поделиться с кем-нибудь своею радостью, и такого человека не было. По вечерам
жена была пьяна, и он старался уходить из дому. Сейчас он шагал по своему кабинету и молча переживал охватившее его радостное чувство. Да, целых четыре года работы, чтобы получить простой кредит. Но это было все, самый решительный шаг в его жизни.
— Да ведь
жена была моя, и я свой дом записывал на нее и свои
деньги положил на ее имя в банк?
— Ну, капитал дело наживное, — спорила другая тетка, — не с
деньгами жить… А вот карахтером-то ежели в тятеньку родимого женишок издастся, так уж оно не того… Михей-то Зотыч, сказывают, двух
жен в гроб заколотил. Аспид настоящий, а не человек. Да еще сказывают, что у Галактиона-то Михеича уж была своя невеста на примете, любовным делом, ну, вот старик-то и торопит, чтобы огласки какой не вышло.
— Не может этого быть, потому как у меня
деньги на
жену положены были.
Все удивлялись только одному, откуда хитрый немец берет
деньги, чтобы так наряжать
жену: ни торговли, ни службы, ни определенных занятий, ни капитала, а живет на широкую ногу.
— Нечего сказать, хороша мука. Удивительное это дело, Флегонт Васильич: пока хорошо с
женой жил — все в черном теле состоял, а тут, как ошибочку сделал — точно дверь распахнул. Даром
деньги получаю. А
жену жаль и ребятишек. Несчастный я человек… себе не рад с
деньгами.
— Э,
деньги одинаковы! Только бы нажить. Ведь много ли мне нужно, Галактион Михеич? Я да
жена — и все тут. А без дела обидно сидеть, потому как чувствую призвание. А
деньги будут, можно и на церковь пожертвовать и слепую богадельню устроить, мало ли что!
— Нельзя тебе знать! — ответила она угрюмо, но все-таки рассказала кратко: был у этой женщины муж, чиновник Воронов, захотелось ему получить другой, высокий чин, он и продал
жену начальнику своему, а тот ее увез куда-то, и два года она дома не жила. А когда воротилась — дети ее, мальчик и девочка, померли уже, муж — проиграл казенные
деньги и сидел в тюрьме. И вот с горя женщина начала пить, гулять, буянить. Каждый праздник к вечеру ее забирает полиция…
Недавно в Корсаковском посту служащие собрали по подписке
денег и накупили разных материй, а
жены их нашили платьев и белья и роздали детям.
Про него рассказывают, что когда он, идучи морем на Сахалин, захотел в Сингапуре купить своей
жене шёлковый платок и ему предложили разменять русские
деньги на доллары, то он будто бы обиделся и сказал: «Вот еще, стану я менять наши православные
деньги на какие-то эфиопские!» И платок не был куплен.
Рыцарское обращение с женщиной возводится почти в культ и в то же время не считается предосудительным уступить за
деньги приятелю свою
жену; или вот еще лучше: с одной стороны, отсутствие сословных предрассудков — здесь и с ссыльным держат себя, как с ровней, а с другой — не грех подстрелить в лесу китайца-бродягу, как собаку, или даже поохотиться тайком на горбачиков.
— На будущее, конечно, законтрактует на пятьдесят, возьмет половину
денег вперед и молодой
жене построит дом…
Тут никто не может ни на кого положиться: каждую минуту вы можете ждать, что приятель ваш похвалится тем, как он ловко обсчитал или обворовал вас; компаньон в выгодной спекуляции — легко может забрать в руки все
деньги и документы и засадить своего товарища в яму за долги; тесть надует зятя приданым; жених обочтет и обидит сваху; невеста-дочь проведет отца и мать,
жена обманет мужа.
Изящный Поль является чрезвычайно внимательным и покорным к
жене, надеясь выпросить у нее
денег.